Архетип «Центра Мира» в контексте поэтики «Властелина колец».
Данной глава посвящена рассмотрению архетипа «Центра мира» и тех символов, которыми он представлен в контексте мифопоэтики «Властелина колец» Дж. Р.Р. Толкина.
Центральные символы Центра мира во «Властелина колец», которые кажутся наиболее показательными и яркими, являются:
• Два столпа
• Дерево
• Чаша- зеркало
• Фиал
• Камень
Первый из символов Центра мира, на рассмотрении которого хотелось бы остановиться подробнее, это образ двух столпов.
Представление о Центре мира как двух столпах встречается во многих средневековых памятниках, причем как в западноевропейской, так и в восточной традиции. Так, в книге известного средневекового философа Моисея Маймонида есть описание двух столпов: «Яхин, белый столп света, Воаз – темный столп мрака. Это были имена двух столпов, сделанных из меди и установленных на пороге храма Соломона… Наверху каждого столпа была ваза…; одна ваза, по-видимому, содержала воду, другая – огонь.. Эти столпы соответственно означали активное и пассивное выражение божественной энергии, солнце и луну, свет и тьму, добро и зло».
У Толкина двойственность вышеупомянутых образов не всегда полярна, в данном случае нет контрастного противопоставления двух столпов, это просто разное проявление одной светоносной сущности. Дальнейшая трансформация этого символа выразилась в описании двух центральных башен (двух твердынь): «К востоку от столицы (Гондора) возвышалась Крепость Восходящей Луны, или Минас-Итиль, а к западу, в белых горах – Минас-Анор, или Крепость Заходящего Солнца»(7, 429). Интересно, что после падения Минас-Итиль, Крепости Восходящей Луны, она стала называться Минас-Моргул (Крепость Злых Чар, где нашли прибежище слуги Саурона - назгулы), а Минас-Анор собирает у своих стен силы Добра и обретает новое название – Минас-Тирит (Крепость-Страж). Таким образом, две твердыни символизируют во «Властелине колец» силы Добра и Зла. Показательно также, что именно крепость Восходящей Луны становится прибежищем сил Зла, поскольку известно, что в древности луна считалась символом смерти и местом пребывания душ умерших. Вороты Аргоната, Столбы Королей, через которые проплывают участники братства кольца в первой части трилогии, также являют собой воплощение архетипа Центра мира. Две грозные фигуры гигантов, Исилдура и Анариона, погружают спутников в атмосферу прошлого: «мастерство и мощь древности сквозь зной и холод лет принесли облик былого» (7, 528 ).
Два столпа соотносятся с основным символом Центра мира в мифопоэтике Толкина – Деревом.
В древней мифопоэтической традиции дерево олицетворяет связь «нижнего» и «верхнего» миров. Такая интерпретация образа дерева существует и у Толкина, который до конца жизни считал деревья воплощением красоты и божественного начала на Земле. Достаточно вспомнить деревья Лориена: «На вершине кургана двойным венцом росли два круга невиданных деревьев. Составляющие внешний круг блистали белоснежной корой. Их обнаженные ветви поражали стройностью и благородством линий; внутри стояли меллорны, но такие громадные, что трудно было поверить глазам. Бледное золото крон мерцало и переливалось под ветром. В центре стоял одинокий исполин, вознося на немыслимую высоту большой белый флет» (7, 493 ). Именно меллорн, дар владычицы Галадриэль, посаженный Сэмом Гэмджи в Шире, будет являться живым воплощением красоты и величия природы. Не случайно на деревьях живут именно эльфы Лориэна, носители высшей красоты и духовности.
Нельзя забывать также и Белое Дерево Гондора, которое здесь выступает как символ королевской власти.
Деревья у Толкина - всегда живые. В трилогии Толкина этот образ претерпевает существенную трансформацию – помимо того, что деревья живые, они к тому же разговаривают и обладают огромной силой (подобная трансформация происходит и с образами эльфов). Деревья Фангорна – древнейшие создания этого мира, древнее эльфов и магов. Они – носители не только огромной силы, но и мудрости. Они как никто чтят память о прошлом, испытывая постоянную тоску по безвозвратно ушедшему былому.
Дальнейшая трансформация символики Центра мира приводит к образованию понятий, связанных с образами чаши-зеркала.
В мифе о Творении, айнуры созерцают в сияющем кристалле прошлое, настоящее и будущее Арды, которое им еще предстоит воссоздать. Способностью открывать неизвестное обладает чаша Галадриэль, наполненная жидкостью, хранящей тайну будущего. Здесь отражено древнейшее представление об абсолюте как о чаше накоплений, которая хранит весь опыт прежних жизней и знаний.
Здесь, несомненно, наблюдается ассоциативная связь с представлениями о Святом Граале. Обычно Грааль символизирует воды жизни, Святая Святых, космический центр, сердце, источник жизни и бессмертия, чашу волшебника, источник изобилия и плодородия.
Магическое свойство чаши Галадриэль вовлекают в поле этого символа образ семи дальнозорких камней – Палантиров, изготовленных эльфами Нолдора в Эльдамаре, «чтобы видеть незримое очами и беззвучно разговаривать издали.» (7, 668). Их привез из Нумерона Элендил и разместил в разных частях света: «три на Севере, на Эммин Бэрайде; четыре на юге: в Ортханке, в Минас-Аноре, Минас-Итиле, в Осгилиате». Палантиры обладают чудесными свойствами соединять конечное и бесконечное, устанавливать связь с сакральным Абсолютом.
Таким образом, в символическую цепочку Центра мира включается еще один образ – Чаша. Дальнейшим видоизменением этого образа является бесценный Фиал, наполненный святящейся водой из зеркала Галадриэль, который получает Фродо в подарок от эльфийской Владычицы. Это «фиал с каплей воды из Зеркального завода, пронизанного лучами Вечерней Звезды»(7, 510). Этот волшебный предмет обладает несколькими чудесными свойствами: он защищает Фродо от наступления Темноты, помогает ему в битве с Шелоб, с помощью фиала Сэм выбирается их Тирит-Унгола и духи Тьмы не способны задержать его. И, наконец, как частица пламени Илуватара, он жжет своим сиянием Врага: «И словно зажженный его неукротимым духом, светильник в его (Фродо) руке запламенел, как светоч, пронизывая мутную тьму ослепительно ясными лучами. Невиданный огонь с поднебесья опалил Шелоб, как молния: лучи жгли ее нестерпимой болью» (7, 772).
Защитная, охранительная функция волшебного предмета сохраняется и в следующем воплощении – жемчужине Арвен, которую она дарит Фродо: «Арвен сняла кулон на серебряной цепочке – жемчужину, впитавшую звездный блеск, и надела ее на шею Фродо. – Это защитит тебя от наплыва тьмы и ужаса» (7, 976).
Эльфийская принцесса Арвен у Толкина дарит будущему королю Средьземелья, Арагорну «большой зеленый самоцвет целительной силы - элессар». Элессар – это также одно из имен Арагорна, которое он получает с возвращением в свое родное королевство. Этот камень, «эльфийский берилл», обладает многими магическими свойствами: помогает в битве, охраняет, исцеляет раны, нанесенные силами Тьмы. Владелец этого камня защищен от оружия Врага. И в то же время элессар становится символом королевской власти.
У Толкина священный камень как символ королевской власти появляется в третьей части эпопеи «Властелин колец». По одному из эльфийский преданий истинный король, наследник Исилдура, должен пройти «Тропою мертвых» и собрать воинство мертвецов, погибших в первой битве с Сауроном, у Черного Камня. У этого камня присягал на верность Средьземелью Исилдур, с ним связана одна их древнейших легенд: «С незапамятных времен витал смертный страх над горою Эрек. На вершине ее торчал черный камень, круглый, как огромный шар… Был он нездешнего вида, будто упал с небес…»(7, 824).
С этой легендой Толкина связаны древнейшие представления о камне – центре мира. Одним из источников, несомненно, является артуровский цикл о путешествии в поисках Грааля в Загробный мир. В мифологической традиции, Камень часто соотносится (а иногда и называется) с Граалем, он может предоставлять вечную молодость тем, кто служит ему. В энциклопедии Мэнли Холла есть упоминание о «знаменитом черном камне в сидении кресла для коронации в Вестминстерском аббатстве».
В Ирландии это знаменитый камень лиа-фаль (фаль – в значении «светлый», «сверкающий», а также, «изобилие, «знание»), который, по преданию, находится в Таре, королевской резиденции правителей Ирландии. Важнейшее для всякой космологии понятие центра олицетворялось камнем фал, «который испускал крик под ногами законного короля» (22). Арагорн с помощью волшебного берилла проходит Тропою мертвых и утверждает свое право быть королем Средьземелья. Во время коронации ему преподносят корону со сверкающим камнем: «она была ярко-белая, с жемчужно-серебряными подобиями крыльев чаек…Венец сверкал семью алмазами, а сверху пламенем еще один, самый крупный»(7, 964).
Итак, символика Центра Мира у Толкина образует цепочку семантически связанных образов, воплощаемых в ярких зримых представлениях. Но каждый образ может проявить у Толкина свою амбивалентную сущность. В этом отношении символика камня тесно переплетается с образом Силмариллов, которые постепенно становятся источниками Зла в мире.
Полярность образов наблюдается также и в изменении свойств палантиров. С появлением вражды и ненависти в мире они из светлых, прозрачных кристаллов превращаются в орудие Врага, испытывающее духовную стойкость всякого, кто в него заглянет. Во второй части трилогии, «Две крепости», подобному испытанию подвергаются многие герои и мало кто его выдерживает. Так, один из членов братства кольца, Перегрин Тук чуть не стал жертвой этого кристалла: «Сначала шар был темный, янтарно-черный, сверкающий в лунных лучах, потом медленно засветился изнутри, впиваясь в его глаза, неотвратимо притягивая их. Шар вспыхнул…, в нем закрутился огненный багровый вихрь и вдруг погас…Хоббит ахнул, застонал, попробовал оторваться от шара, но только скрючился, сжимая его обеими руками»(7, 671-672)
Двойственность образов проявляется также в описании Изенгарда, захваченного Саруманом. Это Антимир, искаженное представление о Центре Мира, где все его атрибуты сохраняются, но меняется их смысловая нагрузка: «Громадное каменное кольцо вросло в скалистые откосы, и лишь один был вход внутрь: большая арка с юга и под ней – туннель, прорубленный в скале… За этим туннелем проезжий оказывался как бы на дне Чаши. А в кольце полуразрушенных скал дымилась и пузырилась залитая водой, огромная каменная Чаша»(7, 645). Из обыкновенной цитадели, Изенгард становится местом средоточия сил Зла. Здесь Темный Властелин, силами Сарумана, создает небывалое по силе и масштабу войско, готовое уничтожить все живое в Средьземелье.
Итак, символическое поле, выстроенное Джоном Толкиным в его эпопее «Властелин колец», представляет собой универсальный синтез, в котором взаимодействуют и переплетаются множество возможных интерпретаций архетипических символов Центра мира. В результате проведенного анализа, можно предположить, что в трилогии «Властелин колец» Толкина задействованы/ функционируют/появляются стержневые (мифологические) значения исследуемых символов, а не периферийные.
Работа по курсу «сетература»
Анализ гипертекста
Студентки-магистрантки 1 курса, Лестевой Елены
Юрий Нестеренко
Аэропорт (комок сонетов) http://www.litera.ru/slova/nesterenko/airport.html
Перед нами традиционный пример гипертекста, обладающий всеми присущими ему признаками:
1. нелинейность; сюжетное единство;
2. целостность
3. «переходность»: возможность переходить от одного текста к другому;
4. динамичность;
5. наличие ссылок; интерактивность;
6. использование визуальных средств выразительности;
7. свобода читателя;
8. соавторство поэта и читателя;
9. возможность множества прочтений
Теперь рассмотрим подробнее, насколько полно наиболее важные из вышеперечисленных признаков гипертекста функционируют в анализируемом тексте.
Нелинейность. Данный текст имеет форму сонета, таким образом, как любой поэтический текст, он не будет читаться линеарно. Причем сонетами являются и главный, центральный сонет, и те, к которым отсылают ссылки. Однако уже здесь мы обнаруживаем нетрадиционность в графическом оформлении сонета как лирического жанра. Общепринятой считается следующее деление 14 строчек сонета: 2 катрена и 2 терцета/ 3 катрена + 1 дистих, каждая строфа четка отделена. Автор разделяет только центральный сонет на 1 восьмистишие и 1 шестистишие, все же остальные сонеты («отсылочные») не имеют графического деления на строфы – перед нами цельный поэтический текст.
Неслучайно текст имеет подзаголовок – «комок сонетов», тем самым автор обозначает запутанность, неразрывность сонетов, можно даже сказать их цикличность.
«Переходность». Благодаря ссылкам, которыми являются первые 8 строчек главного сонета, текст имеет интерактивный характер. Фактически, текст начинает в полной мере разворачиваться посредством ссылок. От каждой строчки центрального сонета мы переходим к одному из сонетов, являющимся продолжением этой строчки. Таким образом, основные 8 строчек, соединяясь внутри главного сонета, образуют единый текст и одновременно являются началом самостоятельных, не связанных между собой сонетов.
Читатель имеет возможность соотносить главный и «отсылочные» сонеты, поскольку главный текст не исчезает из поля зрения.
Важно отметить, что последовательность раскрытия ссылок не является смыслообразующим фактором, т.е. не влияет на раскрытие смысла текста.
Еще один тематический признак сонета, обнаруженный в тексте, это последовательность развития мысли: тезис – антитезис – синтез - развязка. Данная последовательность прослеживается в каждом из 8-ми сонетов. (Примеры).
Последовательность развития мысли в сонете неразрывно связана с основной проблематикой сонета – философской: тема жизни-смерти, судьбы, любви, смысл жизни. В данном тексте магистральной является тема Смерти. (Примеры)
Учитывая философскую проблематику текста, интересен выбор лексических средств для выражения этих философских мыслей. Данные сонеты изобилуют разговорной и часто нецензурной лексикой (прикиньте, разборки, крыша, блин и др.). Однако для данного текста характерно сосуществование лексики разговорного и высокого/литературного стилей. Благодаря этому сочетанию создается иронический эффект:
в небесах, как выяснилось, скука
как тошно, блин! Какая, блин тоска!
Захочет крови каждый, кто надут
На эффекте неожиданности построены многие фразеологические обороты и крылатые выражения в тексте:
Но человек предполагает лишь,
И все. А самолет – располагает.
И с этих пор он повторял упрямо
Одну молитву: «пусть она умрет!»
У нас дорога смелым и незакомлексованным
Столица следжам не верит – сиськам верит больше
Прикиньте : обвела вокруг соска
Динамичность. Данный текст в полной мере становиться гипертекстом
только при участии читателя. Именно благодаря ему достигается динамика текста. Без участия читателя, текст становится статичным и начинает восприниматься как обыкновенный поэтический текст, опубликованный в сети. Быть может, неслучайно т
